Тема «Горациев», хорошо известная во Франции со времен Корнеля, сразу же привлекла Давида. Он только долго колебался, какой из моментов легенды ему выбрать для своей картины. Наконец, он остановился на моменте клятвы. Легендарный эпизод из древнеримской истории рассказывает, что в период борьбы Рима с Альбалонгою трем братьям-близнецам из рода Горациев предстояло пойти на смертельный поединок, чтобы решить исход распри между враждовавшими городами.
Клятва Горациев. Жак Луи Давид.
Основная коллизия сюжета состояла в том, что противниками римлян Горациев были друзья их детства из Альбалонги — три брата-близнеца Куриации, один из которых был помолвлен со старшей сестрой Горациев-Камиллой. Таким образом, Давид должен был дать ответ на то, как поступать, когда налицо непримиримое противоречие между гражданским долгом и личными чувствами людей. Он мог бы подчеркнуть их колебания, показать силу их семейных привязанностей. Но интуиция художника, та верность, с которой Давид всегда улавливал общественные настроения, безошибочно подсказали ему правильное решение. Никаких колебаний, все личное должно отступить на второй план.
Эскизы и рисунки свидетельствуют о том, что художник, остановившись на сюжете, не сразу нашел нужное композиционное построение: противопоставление погруженных в отчаяние женщин мужественным фигурам Горациев, приносящих клятву на мечах. Слова Давида, что «единое чувство может быть выражено лишь одним жестом», — объясняют нам основной эффект картины: ритмически повторяющееся движение рук Горациев, дружный поворот голов и решительный шаг к мечам, подчеркивающие общность их устремлений.
Словно в античных барельефах, все участники сцены расположены на первом плане, параллельно краю картины. Сужая таким образом пространство, в котором развертывается действие, Давид окончательно отказывался от старых живописных традиций XVII в. с их стремлением к максимальной глубинности построения.
Трехчастное деление архитектурного фона с дорической аркадой соответствует трем смысловым группам композиции: братья Горации слева, их отец, старый Гораций, держащий мечи,- в центре и группа женщин и детей (матери, младших Горациев и их сестер Сабины и Камиллы) — справа. В результате все построение картины получает необычайную четкость и продуманность. Точный рисунок, обращавший на себя внимание и в более ранних работах Давида, здесь достигает исключительной завершенности, точно так же, как и светотеневая объемная моделировка. Цвет, более локальный, чем в «Велизарий», полностью подчинен пластической лепке. Формы связаны между собой не столько соотношением красочных тонов, сколько ритмом объемов и линий. Трактовка лиц и фигур также получает еще большую обобщенность и строгость. Характер картины, суровый и риторический, соответствует гражданскому пафосу темы.
Успех «Клятвы Горациев» в Салоне 1785 г. превзошел все ожидания. Заключенный в картине призыв жертвовать личным во имя общественного в этот предреволюционный период был с воодушевлением встречен французами. Нравились и сюжет, и выразительная художественная форма. Живописное легкомыслие рококо давно уже считалось устаревшим. Не могли более удовлетворять зрителя и лишенные активного действия картины Шардена, и прославлявшие семейные добродетели произведения Грёза. С появлением «Клятвы Горациев» во французском искусстве окончательно сложилось направление, обычно именуемое в искусствоведении революционным классицизмом.
Аллегоричность и отказ от современной исторической конкретности, присущие этому направлению, давали в тот период широкую возможность для воплощения в зрительных образах отвлеченно, по буржуазному понимаемых идей «свободы» и «равенства». Неизменной опорой классицизма было обращение к античности. Этот стиль не был в сущности чем-то совершенно новым для Франции, а являлся своеобразным возрождением на другом историческом этапе традиций классицизма, возникших еще в первые десятилетия XVII в.
Во имя чего французская буржуазия при приближении революции драпировалась в античную тогу с большой глубиной вскрыл Карл Маркс в своей работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»: «В классически строгих традициях Римской республики гладиаторы буржуазного общества нашли идеалы и художественные формы, иллюзии, необходимые им для того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое воодушевление на высоте великой исторической трагедии».
Несомненно, однако, что для самих «гладиаторов» этих событий, одним из которых был и Давид, субъективно все происходящее представлялось не относительным и исторически ограниченным, а абсолютно значительным и поистине великим.
Термином классицизм принято называть искусство, основными чертами которого является подчеркнутая идейная целеустремленность, непременная ориентация на античные памятники, рационалистический метод в создании художественного образа, логически ясное построение композиции, тенденция к строгому отбору и обобщенности форм и к пластической лепке объемов, а отсюда преобладание четкого рисунка и светотеневой моделировки над колористическими задачами. Произведениям классицизма всегда свойственен продуманный ритм в движениях фигур и нередко — патетичность поз и жестов. Все это в целом создает ту строгую нормативность каждого элемента картины, которая и является основой классицистической системы.
Но, подобно тому, как не. существует абстрактно понимаемого, оторванного от конкретной действительности художественного стиля, так не существует и классицизма вне времени и пространства. Сохраняя ряд общих, обычно внешних признаков, классицизм каждой данной эпохи, не говоря уже о классицизме различных стран, есть явление глубоко своеобразное, имеющее свои исторические предпосылки и свои индивидуальные проявления.
Во Франции классицизм сформировался в период окончательного утверждения и расцвета абсолютизма, то есть во второй и третьей четверти XVII в. Ставшее единым и сильным французское государство стремилось тогда к созданию большого национального искусства.
Не останавливаясь здесь на всем богатстве явлений французской художественной жизни того времени, следует лишь отметить, что наиболее высокими ее достижениями явились классические полотна Никола Пуссена, героические образы трагедий Корнеля и Расина и грандиозный по охвату всех видов изобразительного искусства ансамбль Версаля, в котором черты классической строгости соединяются с требуемыми двором пышной декоративностью и помпезностью.
Пуссен, выступивший в период национального подъема, выразил в своем творчестве наиболее прогрессивные устремления эпохи, создав величественные, полные героики образы. Большие и глубокие чувства и мысли, касающиеся многих сторон человеческого бытия, — вот что составляет сущность пуссеновских картин. Его герои всегда наделены возвышенными моральными качествами. Внешне Пуссен представляет их близкими образам античного искусства. Отсюда и его обращение к античности, глубокое и органическое.
Естественно казалось бы, на первый взгляд, назвать Пуссена прямым предшественником Давида. Однако это вряд ли имеет глубокие основания, да и весь классицизм XVII в. нельзя считать чем-то непосредственно подготовившим классические доктрины конца XVIII столетия. Оба художника стоят во главе двух разделенных во времени этапов французского классицизма, развившихся в совершенно различных исторических условиях.
Продолжение следует…
- https://botmania.ru купить робот-пылесос недорого в интернет-магазине.
- https://www.amedisin.ru паровой стерилизатор автоклав 25 литров.